Карманные календарики

«Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за дело, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой», - словно про Олега Ефремова написано. Хоть и за семь десятилетий до его рождения. Ему было неведомо, что значит «как все». А если я - не все? В театральных кругах до сих пор в ходу байка про то, как Олег Ефремов смотрел Марселя Марсо. В конце 1950-х в атмосфере потеплело, в Москву потянулись с Запада деятели искусств. На спектакль знаменитого французского мима собрался весь тогдашний бомонд. Ефремов выдержал недолго. «Зачем я должен смотреть эту ерунду?». И ушел.

Олег Ефремов - человек поперечный, сказал о нем кто-то. Начальства не боялся. При случае мог послать, обозвать фашистской мордой. «Вы понимаете, что вы шлагбаум на пути советского искусства?» - заявил он министру культуры Фурцевой. Екатерина Алексеевна, Олега Николаевича обожавшая, только и вымолвила: «Вы нетрезвы». Во время позорного обсуждения мхатовского спектакля «Медная бабушка» с Роланом Быковым в роли Пушкина, после одного особенно гнусного замечания в адрес актера, Ефремов вскочил: «Ну, это уже политический донос!»

Его запои, загулы были не простым пьянством, а формой внутреннего протеста. Они родом оттуда - из невероятной ответственности, нежелания выгадывать. Он шел своей дорогой, не кланяясь ни врагам, ни критикам. И была эта дорога терниста, камнями усыпана. Фанатик. Несправедливо, жестоко расстался с другом. Евгений Евстигнеев попросил приостановить репетиции из-за съемок: мол, здоровье не позволит потянуть сразу все. Ефремов не мог представить, как ради кино можно предать театр. Евстигнеев ушел. Ефремов совершал ошибки - горькие, непоправимые. Но ни разу не переступил грань, за которой - подлость и предательство. Даже скандальный, кровавый раздел МХАТа на «мужской» - ефремовский и «женский» - Татьяны Дорониной не стал поводом для каких-то резких слов в адрес Татьяны Васильевны. Он вообще умел обходиться без крика, ругани - только желваки ходуном ходили и сигарета не гасла в руке.

Кто-то верно заметил: такой родиться мог только в России. Его детство - московская коммуналка, арбатские переулки и... воркутинские лагеря. Отец, когда сыну было двенадцать лет, завербовался в Воркуту на строительство военной железной дороги. Строили ее заключенные. И хотя Николай Иванович состоял при хорошей должности - замначальника планового отдела лагерей ГУВЖД, - друзьями сына стали местные домушники, оценившие худобу Олега, благодаря которой тот мог пролезть в любую форточку. Прозвище дали - Лисья Мордочка. Его интересовало не воровство как таковое -жажда новых впечатлений. Папа решил: сына нужно срочно спасать. И в 1943-м семья вернулась в Москву.

Через два года Олег - уже студент Школы-студии МХАТ. Художественный театр был капищем. Станиславский - идолом. На первом курсе вместе с несколькими сокурсниками Ефремов принес клятву верности своему кумиру, скрепив ее кровью. Тогда же в его дневнике появилась нахальная запись:

«Я буду главным режиссером МХАТа!»
http://life-artists.ru/kakim-byl-akter- ... g-efremov/